Название: Бабочка.
Автор: я
Пейринг/персонажи: Джаред, Дженсен
Рейтинг: куда выведетникуда не вывел
Жанр: романс

Мальчишка едва заметно дергается от слишком глубокого прокола и Джаред усмехается. Машинка тихо жужжит, строча острыми иглами бледную кожу крестца, заполняя краской пробелы между четкими и витиеватыми линиями рисунка. Яркая, фантастическая бабочка расправляет крылья и наливается цветом на слегка покрасневшей коже. Джаред опять усмехается . Уже восьмая на этой неделе. Единственным приятным исключением из череды помешанных на бабочках клиентов, был байкер по пьяни забредший в его салон уже перед самым закрытием, и пожелавший переделать имя бросившей его подружки в лаконичное "Жизнь - сука". Руки потеют, затянутые в тонкие латексные перчатки, и скользят внутри с легким неприятным звуком при каждом движении пальцев, под потолком тихо поскрипывает, почти не разгоняя жаркий воздух вентилятор, за бисерной занавеской, служащей дверью в рабочую комнату, раздается жизнерадостный и деловитый голос Вив, обрабатывающей очередного посетителя. Джаред сдувает со лба выпавшую из-под банданы прядь и выключает машинку. Осторожно протирает смоченным в антисептике куском бинта свежую татуировку, привычно накладывает марлевый тампон под целлофаном на яркий рисунок. Мальчишка чешет вспотевший нос, вопросительно оглядываясь на него.
- Всё?
Джаред молча кивает в ответ.
- Правила знаешь. Пару дней не мочить.
Новоиспеченный обладатель бабочки резво встает и натягивает джинсы.
- Спасибо.
Джаред кивает, не отвлекаясь от разборки инструмента, и только длинно выдыхает, услышав частое и дробное биение бисерин, сомкнувшихся за спиной ушедшего довольного мальчишки.

Заходящее солнце расчерчивает узкий проулок косой тенью почти пополам, даже на исходе дня припекая открытые руки. Джаред с удовольствием затягивается, щурясь на темнеющий провал распахнутых задних дверей соседнего бара. Припаркованный в тени красавец харлей светится мягкими бликами полированного металла, невольно привлекая внимание четкостью и лаконичностью линий. Джаред затягивается ещё раз, и затаптывает окурок, торопясь уйти от внимательного взгляда вышедшего на улицу нового бармена.
- Джей, - окрикает его Вив, выглянув из темноты дверей, - у нас клиент созрел.
- Иду.
Он зачем-то топчет окурок ещё раз, чувствуя, как горят кончики ушей под волосами под пристальным взглядом хозяина харлея и шагает в оглушающий после солнечной улицы полумрак черного хода.

Вив молча стучит пальцем по рисунку в каталоге и, услышав его короткий вздох, насмешливо приподнимает пробитую пирсингом бровь.
- Опять.
Джаред пожимает плечами, оглядываясь на двух перешептывающихся и тихо хихикающих подружек и молча начинает переносить контуры маленькой игриво-округлой бабочки на кальку.

Уголь скользит, оставляя темные, немного рваные следы на бумаге, складываясь в глубокие тени и светлые пятна. На белом проявляется склоненная голова, широкий разворот плеч, обтянутых мягким хлопком, рука, потирающая лоб и сжимающая тлеющую сигарету. Человек на рисунке прячет лицо. Джаред останавливается и закрывает глаза, стараясь вспомнить. Он помнит прищур светлых глаз, небольшую горбинку носа, легкую ямку на подбородке, едва видимый шрам рядом и почти незаметную усмешку в уголках полных губ. Он помнит, как складываются в корзинку ладони, заслоняя огонек зажигалки от ветра, как шуршит, осыпаясь штукатурка под толстой подошвой тяжелого ботинка, упирающегося в стену рядом с задними дверями бара, как колко-золотисто светится короткая щетина на подбородке поднятого к ярко-голубому летнему небу лица, как мягко, очень похоже на ласку, скользит ладонь по кожаному сиденью харлея, когда его владелец, докурив, растаптывает сигарету, прежде чем густая тень дверного проема съедает его силуэт.
Джаред задумчиво перекатывает кусочек угля между пальцами и решает, что на сегодня достаточно. Лицо бармена остается разрозненными кусочками паззла, не желающими складываться в одну четкую картинку. И Джаред почему-то чувствует себя четырехлеткой, с любопытством наблюдающим за кружением беззаботных капустниц на заднем дворике бабушкиного дома.

В переулке между баром и его салоном сумрачно и по-утреннему прохладно. Какой-то бомжеватый пьяньчуга громко причмокивает во сне, привалившись к стене рядом с пожарной лестницей. Дверной замок щелкает, пиликает сигнализация, дожидаясь команды отбоя, в подсобке душно, и Джаред оставляет заднюю дверь открытой. Вив придет, как обычно опоздав на пять минут, и у него есть время побыть одному и выкурить сигарету, бездумно разглядывая след протектора харлея в почти просохшей после позавчерашнего дождя луже. Пьяньчуга негромко стонет, просыпаясь, и чертыхается, тяжело поднимаясь на затекших ногах. Джаред слышит громкий чих видавшего виды сааба Вив, паркующегося на главной улице, и почти бросает окурок на асфальт, когда с удивлением замечает стоящий у стены обрезанный алюминиевый бочонок из-под пива, с одним единственным окурком на дне. Он медленно расжимает пальцы, наблюдая, как его окурок падает рядом с собратом, подчеркивая их непохожесть. Он слышит, как Вив грохочет решеткой, открывая салон, и Джаред неохотно шагает внутрь, напоследок бросая взгляд на матово-блестящий бок бочонка.

Кельтский орнамент потускнел и немного расплылся от времени, и Джаред осторожно и твердо обводит нечеткие границы чернотой, стараясь не отвлекаться на мерное поскрипывание жвачки в крепких челюстях бугаистого владельца татушки. Он почему-то с тоской вспоминает последнюю сделанную им бабочку на плече хрупкой, затянутой в дорогой деловой костюм, грустной блондинки. Он привычно и размерено макает жало в краску, с нажимом проводит штрихи и думает о черных угольных линиях на белых листах бумаги, лежащих в пухлой папке у него дома. О тенях и полутенях, о снежно белых пробелах между ними, складывающихся в изображения человека, лицо которого он так и не смог нарисовать. Бугай протяжно зевает и косится на него. Со стороны задних дверей раздается нарастающий и быстро стихший шум мотора мотоцикла, и бугай заинтересованно дергается. Острый и ломаный контур рисунка замыкается, и Джаред привычно сдувает челку, приступая к обработке.

Он не выходит на улицу, быстро затягиваясь сигаретой и наблюдая из полумрака через частое сито москитки за щурящимся на солнце и сдерживающим зевки барменом. Харлей сияет в свете ещё не перевалившего за полдень солнца, русые волосы бармена отливают яркой рыжиной, плетеный кожаный браслет на широком запястьи тускло бликует деревянными вставками, и Джаред замирает, ощутив, как сердце начинает биться где-то в желудке, когда бармен делает шаг вперед и медленно переходит переулок. Он останавливается, бросая взгляд внутрь открытых дверей, и Джаред трусливо думает, что его заметили. Бармен делает последнюю затяжку и небрежно бросает прогоревшую сигарету в бочонок. Джаред медленно выдыхает, бармен разворачивается и уходит, пропадая в черном дверном проеме бара, как тень, и Джаред вздрагивает и шипит, тряся обожженными окурком пальцами.

Бочонок наполняется медленно. Прошедший на прошлой неделе ливень заполнил его на четверть, и теперь размокшие тонкая бумага и табак пахнут на весь переулок. Джаред задерживается около него на несколько секунд, раздумывая, куда можно вылить его содержимое, когда сзади раздается:
- Привет.
Джаред оборачивается на голос и смотрит в светлые глаза с легким прищуром, видит едва заметный шрам на подбородке, легкую горбинку носа нарочито серьезного бармена. От него пахнет табаком и кожей, Джаред сдерживается, чтобы не сглотнуть, и отвечает:
- Привет.
Они молчат, бармен закуривает и щурится, глядя на него через тонкую завесу первой затяжки. Джаред засовывает руки в карманы и почти спрашивает «как дела», когда дверь черного хода распахивается, почти задевая его, и возмущенная чем-то Вив выныривает из черноты в неяркое утро захламленного переулка. Она замирает, не сделав шаг, переводит взгляд с него на бармена и говорит:
- О.
Бармен усмехается, метко бросает почти целую сигарету в вонючую жижу и тягуче произносит:
- Вечером новый поставлю. Пока.
Он разворачивается и уходит вдоль проулка. Джаред смотрит ему вслед и думает, что десять утра это слишком рано или слишком поздно для человека, закончившего смену всего шесть часов назад.
- Ты сегодня рано, - говорит Джаред, продолжая смотреть на яркий просвет главной улицы.
- Это ты поздно, - парирует Вив в ответ.
Джаред оглядывается на нее и пожимает плечами. Вив хмыкает. Они ещё немного стоят в переулке, думая каждый о своем. Джаред так и не закуривает. Раздается приглушенный расстоянием и изломом коридора перелив дверного колокольчика. Вив отмахивается от его движения и оставляет его одного.

Папка с рисунками распухает день ото дня, храня от посторонних глаз черно-белые кусочки чужого лица, так и не пожелавшие сложится в один портрет. В каталог салона прибавляется полдюжины фантастических бабочек. Вив только молча хмыкает, разглядывая их и иногда задумчиво смотрит на него, когда думает, что он этого не замечает.
Жаркое лето медленно угасает, все чаще идут дожди. Один алюминиевый бочонок сменяется другим. Вив приносит сальные сплетни про бармена от подружки из закусочной напротив и Джаред наконец-то узнает, что того зовут Дженсен. В его бабочках появляются острые, колкие линии и они все меньше похожи на радужных большекрылых собратьев его каталоге.

Он замечает его сразу, только зайдя в проулок. Джареду кажется, что он слышит, как хрустит под толстой подошвой тяжелого ботинка мелкий щебень и сор, когда бармен переступает с ноги на ногу, запрокинув лицо и рассматривая что-то видимое только ему над крышами домов и выдыхая сизую струйку дыма.
- Привет, - Дженсен смотрит ему прямо в глаза и почти улыбается. Джаред кивает. Он бы очень хотел спросить, почему тот сегодня пешком, почему харлея не было видно целых четыре дня и почему Дженсен пришел в такую рань к черному ходу его салона. Но он молчит и ждет, сам не зная чего.
Дженсен чешет большим пальцем бровь, пряча лицо, и у Джареда ёкает в груди.
- Не хочешь сегодня выпить?
Вопрос застает врасплох, и Джаред по детской привычке тянет себя за отросшую прядь, пытаясь собраться с мыслями, и замечает, как в ожидании твердеет линия полных губ поднятого к нему лица.
- Хочу, - короткое слово дается с трудом.
- Приходи в бар к восьми.
Джаред молча кивает. Дженсен бросает дотлевший окурок мимо бочонка и улыбается.
- Тогда договорились, - произносит он и развернувшись, медленно уходит, оставляя после себя смятение и странное ощущение порхающих вокруг бабочек.

Вечер пятницы и в баре многолюдно. Джаред окидывает взглядом небольшой зал, отыскивая свободное место. Выбор невелик: маленький столик рядом с туалетом или высокий табурет в самом конце барной стойки. Он недолго раздумывает и осторожно пробирается через толчею к бару. Дженсен крутится, как заведенный, успевая перекинуться парой слов с завсегдатаями и, кажется, не замечает его. Джаред думает, что это совсем неплохо. Высокая брюнетка, игриво закусив соломинку, смотрит на него, и Джаред выжимает из себя сухую, вежливую улыбку.
- Ты рано.
Джаред поворачивается и встречается взглядом с, кажущимися карими в полумраке бара, глазами Дженсена.
- Освобожусь через пару минут,- произносит он и, уже отходя, почти невесомо скользит ладонью по запястью Джареда.
Джаред проводит кончиками пальцев по, словно обожженной прикосновением, коже, стараясь уловить и сохранить в памяти такое непривычное тепло. Краем глаза он замечает, как немного обиженно надувает губы брюнетка и отворачивается теряя к нему интерес.
Вечер набирает силу- все громче раздается смех, чаще хлопают двери, закрываясь за новоприбывшими . Джаред смотрит, как ловко и быстро наполняются шоты, как Дженсен легко читает знаки подходящих с пустыми подносами официанток, и Джаред, завороженный этой круговертью, чувствует, как слабеет натянутая внутри струна неуверенности. За стойкой появляется светловолосый парень и хлопает Дженсена по плечу, привлекая внимание. Джаред видит как немного расслабляются напряженные плечи, как медленно приоткрываются губы выпуская короткий выдох. Он думает, что ещё можно уйти прямо сейчас, не оглядываясь и не слишком сожалея.
- Пойдем или ты хочешь остаться?
Дженсен уже стоит рядом и ждет.
Джаред смотрит на него, пытаясь услышать себя, и понимает, что момент упущен- он не успел сбежать, и что ему в принципе все- равно куда поведет его этот странный парень в тяжелых ботинках.

- Все-равно,- отвечает он и, наклонившись, почти касаясь губами золотистой щетины, он полной грудью вдыхает запах табака и кожи и повторяет:
- Все- равно.

Они видятся почти каждый день: в проулке на перекурах они молча стоят рядом, позже вечером Джаред заходит в бар и занимает уже ставший «его» табурет. Они мало говорят, редко прикасаются друг к другу, избегают рукопожатий на прощание. Это немного странно и жарко. Они словно ходят вдоль невидимой границы, опасаясь сделать шаг через черту. Вив хмыкает и прикусывает кончик языка, когда однажды харлей останавливается около главных дверей, и смотрит на Джареда долго и насмешливо. Но мотор не глохнет, не звенит колокольчик, и Джаред натягивает куртку, бросает на столик связку ключей и выходит в вечерний сумрак, чувствуя, что все делает правильно.
Дженсен курит, дожидаясь его, и медленно поворачивается на звук захлопнувшейся за ним двери.
«Вот и всё», - думает Джаред. И спокойно переступает проведенную ими черту, садясь позади и скользя ладонями вдоль широкого ремня под курткой Дженсена.

Дженсен спит, лежа на животе, серый свет пасмурного утра мягко обрисовывает изгиб спины, чернит выцветшие ломаные линии старого орнамента, опоясывающего предплечье, и обесцвечивает рыжеватые вихры на затылке с двумя макушками. Джаред смотрит, не отрываясь, стараясь запомнить, как ложатся тени от ресниц на усыпанную веснушками загорелую кожу, как ярко блестит на шее полоска серебряной цепочки и как подрагивают во сне пальцы. Ему хочется, чтобы это утро запомнилось именно таким – простым и спокойным, уютным и одновременно жарким. Он уже тянется за бумагой, когда чувствует на себе взгляд.
Дженсен смотрит на него с легкой усмешкой, и Джаред видит, как собираются морщинки вокруг его глаз, как скользит, облизывая, по верхней губе кончик языка, и как мягко скользит по простыне ладонь, разглаживая мелкие складки.
- Иди сюда, - говорит Дженсен с легкой хрипотцой, и Джаред, подаваясь к нему, жалеет, что не сумеет нарисовать этот голос.

Сентябрь приносит частые и мелкие дожди. В переулке под старым, проржавевшим навесом в огромной картонной коробке поселяется бродяга, ревниво оберегающий свой нехитрый скарб от посягательств заблудившихся пьяниц.
Они теперь встречаются редко днем, проводя вместе почти все ночи. Джаред рисует каждую свободную минуту. Вив влюблена и буквально летает по небольшому помещению салона. Она уже не смотрит на него пристально и не хмыкает привычно, когда вечерами он оставляет ей ключи и уходит пораньше. Клиентов все меньше и никто не заказывает бабочек. И Джаред думает, что это несправедливо.

Он не строит планов и не загадывает на будущее. В папке с рисунками появляется первый портрет- Джаред закусывает губу, разглядывая его, отыскивая недостатки. И ему кажется, что он никогда не сможет поймать то выражение глаз, которое сделает рисунок похожим на оригинал. Он не пытается разобраться, что свело их, старается не думать о том, что может их развести. Теперь он чаще смеется, отмечая за собой способность улыбаться просто так. Он живет в эти дни, как бабочка, широко расправившая яркие крылья. И ему нравится, что он умеет летать.

Дженсен лениво перебирает его волосы, тепло и уютно устроив его голову у себя на груди, и смотрит, как мелкая морось дождя собирается в быстрые капли, расчерчивающие оконное стекло неровными линиями. Джаред трется щекой и давит желание спросить о чем тот думает.
- Я не видел зиму уже несколько лет, - неожиданно говорит Дженсен и Джаред замирает, задерживая дыхание, боясь спугнуть внезапную откровенность.
Проходит минута, но Дженсен молчит, и Джаред медленно выдыхает, запоздало пугаясь возникшей в полном молчании мысли. Он запрокидывает голову, заглядывая в переменчивые глаза, и Дженсен целует его мягко и осторожно, словно извиняясь за будущее.

Дождь льет целыми днями. Влага просачивается в уют и тепло салона, пропитывая стопку эскизов, склеивает собой плотные листы. Забытый бочонок у задних дверей наполняется до верху. Бродяга переезжает из их переулка в подвал заброшенной пиццерии напротив. Вив гордо демонстрирует обручальное кольцо с крохотным бриллиантом и однажды приходит на работу вовремя. По ночам легкий морозец сковывает мелкие лужи сизой ломкой коркой, и Джаред думает о первом снеге, как о черте, которая подведет итог прошедшего, наполненного бабочками и умением летать, лета.

Дженсен заходит в салон, и почему-то не звенит колокольчик. Вив смотрит на них, переводя взгляд с одного на другого, и тихо выскальзывает за бисерную занавеску, оставляя одних. Мелкая дробь бьющихся бусин затихает, в звонкую тишину врывается приглушенный вой сирены.
- Лето закончилось, - понимающе произносит Джаред.
Дженсен кивает, не отводя взгляда, и делает к нему шаг.
- Ты мог бы остаться, - предлагает Джаред.
По лицу Дженсена пробегает тень, губы сжимаются плотнее, появляется тонкая морщинка между бровей. Он достает из кармана куртки пачку сигарет, замешкав, убирает обратно.
Джареду хочется закрыть глаза, но он смотрит, не отрываясь, как меняется выражение глаз, как медленно поднимается рука, опоясанная широким браслетом, и опускается на его плечо. Он почти не чувствует, как сухие, потрескавшиеся губы касаются на прощание его губ. Он смотрит на ссутулившиеся плечи уходящего Дженсена, и опять не слышит, как звенит колокольчик над закрывшимися за ним дверями.

Вив возвращается через пару минут или, быть может, через несколько лет. Он подходит к столу и берет карандаш и чистый лист бумаги. Он слышит, как всхлипывает Вив за его спиной, и с нажимом проводит первую линию. Он рисует бабочку, сплетенную из кельтского орнамента, стальную и острую, тяжелую и опасную, и думает о том, что лето когда-нибудь вернется.

История под картинкой)))

и бонус)))

@темы: хоть и глупо, но моё, поиграюсь и отдам, игрушки для взрослых, мальчики